В Александровском художественном музее работает выставка художника Ярослава Штыкова. Он родом из Карабанова, а большую часть своей активной творческой жизни провел в Костроме, работая в художественном фонде и преподавая рисование.
общем-то вполне обыкновенная судьба художника. Заказные панно, барельефы Ленина, иллюстрация детских книжек. Любимый масштаб — камерный, примерно такой, какой у его маленькой выставки в усадьбе Первушиных. Чуть более десятка работ разместились в маленькой комнате на втором этаже особняка. Похоже, это интересует только его родственников и музейных работников. Дети с удовольствием рассказывали о своем отце, как собственно, любые дети могут рассказать об отце, который их любил и отдавал им всю свою душу. Другие родственники изучают его биографию вполне оправданно — они пишут историю своего рода. Александровские художники пришли на открытие выставки, чтобы вручить родственникам художника газету со статьей о своем клубе.
Здорово, что музеи хранят память о художниках, поэтах, певцах и купцах. В этом их суть и предназначение. Только почему-то хочется, чтобы хоть кто-то на вернисаже рассказал не только о том, какие духовные резервации создавали для себя творческие люди в советское время. Хочется понять масштаб личности, узнать о его любимых темах, техниках. Самое главное, что остается после художника — его работы. И если их так ничтожно мало, как на этой выставке, то хоть словами надо рассказать о художнике. Именно как о художнике, а не как о человеке. Пусть он за свою жизнь сделал тысячу чеканок с изображением вождей мирового пролетариата. Но где-то ведь есть картина, которую он писал ночами, отдаваясь ей всею правдой своей души. Или нет у него такой работы? Или интереснее копаться в том, как тяжело жилось художнику, а особенно художнику-оформителю при тоталитарном режиме? Так вы спросите современных художников — как им писать картины, когда надо на хлеб зарабатывать банальными вывесками на торговые лавки. Это только Церетели может не затруднять себя заботой о хлебе насущном. Да и то, неизвестно, нравятся ли ему все эти его лошади на Манеже да Петры Первые на Москва-реке.
Без анализа творчества художника, причем отдельно от исторической реальности, в которой он жил и творил, его жизнеописания сводятся на уровень бытовых посиделок. Очень милых и трогательных, но для которых художник — лишь повод собраться.
Хотя и это в наши дни большой подвиг для родственников, живущих в разных городах.
Маргарита Ёлкина