С 29 февраля по 4 марта в Суздале прошел уже 17-й по счету открытый российский фестиваль анимационного кино, которому в этом году в нашей стране «стукнуло» сто лет. В честь этой весьма круглой даты на площадке фестиваля была представлена сотня российских анимационных фильмов, а в александровский киноконцертный зал «Южный», по традиции, заехали на встречу с местными зрителями создатели мультиков. На этот раз — режиссер Анна Шепилова (мультфильмы «Другая», «Джалиль», заставки для телеканала «Бибигон») и аниматор-мультипликатор Марина Дроздова (мультфильм «Солдатская песня» из серии «Гора самоцветов»). После общения с александровскими школьниками гости не отказали в возможности задать им несколько вопросов.

— На мой взгляд, то, что создается сейчас мультипликаторами, рассчитано больше на взрослую аудиторию, нежели на детскую.

Марина Дроздова: Ничего подобного! Зайдите в любой магазин с видеопродукцией — там огромное количество современных мультфильмов для детей. Когда произносят слово «мультики», то все сразу думают про детей, но есть такое понятие — анимационное кино. И кино, как искусство — оно ни для детей, ни для взрослых. Вот музыка — не бывает же «музычка», или «живописочка».
Анна Шепилова: Анимационные фестивали сделаны для того, чтобы взрослым показать свои авторские работы. Вся фильмография Фёдора Хитрука, за исключением серии про Винни-Пуха и «Каникул Бонифация», — нельзя сказать, что она напрямую создавалась для детей. Хотя я сама мама, моему ребенку 1,8 года, и он смотрит «хитруковские» фильмы для «абстрактной возрастной категории» (так бы я их назвала) и что-то там свое в этом понимает.

— Может ли наша отечественная мультипликация стать коммерчески успешной?

Анна Шепилова: Конечно! «Маша и медведь», «Смешарики» — это чисто российские проекты, где «не ночевала» никакая западная идея. И они востребованы даже без господдержки. При этом, например, проект «Маша и медведь» вырос из авторского фильма «Жихарка», входившего в цикл «Гора самоцветов». Олег Кузовков заприметил эту работу и сделал для детей сериал, по которому сейчас все дети «убиваются», как будто им подсыпали чего-то.
Марина Дроздова: Коммерческая анимация зависит от талантливого продюсирования. И у продюсеров, как и у аниматоров, есть свои неуспехи, и должно пройти какое-то количество времени. Попорченную аниматором сцену могут поправить продюсер, проект и много денег.

— А ваши работы могут стать коммерческими?

Марина Дроздова: Наверное, могут. Но эти задачи ставятся не нами. Все эти вопросы решаются на уровне сценария. У нас своих задач художественных много, чтобы мы еще думали о коммерциализации.

— Не обидно, что когда вы просили перечислить александровских зрителей названия любимых мультиков, то самым первым была названа манга «Наруто»?

Анна Шепилова: Нет, не обидно, пусть любят то, что им нравится. Что им телек покажет, то они и смотрят. Это уже политика, это не к нам. Дети — зеркало родителей. Дети ни в чем не виноваты. Что им попалось, то и понравилось.

— Можете объяснить мегапопулярность у российских детей именно японских мультфильмов?

Марина Дроздова: Японцы — люди педантичные, и у них очень развита эта сфера. Если у нас градационно мультики можно разделить на «для совсем маленьких» и «для всех остальных», то у них градация в мультипликации чуть ли не по году. Я до какого-то момента не понимала это все, а потом решила, что надо хотя бы для приличия познакомиться. У них очень развита повествовательная составляющая, как и в игровом кино. Японские мультики — это как бы кино для детей. Детям, может, уже хочется какой-нибудь драмы, а никто им, кроме японцев, этого не предлагает.
Но надо заметить, в свою очередь японские дети сходят с ума по нашим мультфильмам. Юрий Норштейн с его «Ежиком в тумане» и «Сказкой сказок» для японцев чуть ли не Бог. Наш Чебурашка уже стал народным героем японских детей. Может быть, это какие-то мощные культурные вектора, которые надо осмыслять философам, культурологам. Может, эти связи куда сложнее и куда более невидимы. Это же очень странно, что японские дети хотят русского, а русские — японского.
Анна Шепилова: Помимо всего прочего, это все мощно нарисовано с другим графическим и художественным взглядом.

— А как вы относитесь к «героическому блокбастеру» про трех богатырей? Не кажется ли вам, что создатели отнеслись несколько пренебрежительно и иронично к образу русских богатырей, чем принизили их статус?

Марина Дроздова: Я думаю, что создатели не делали для себя наставительные задачи или задачу сделать интеллектуальное кино. Они хотели сделать комедию, они хотели, чтобы детям было весело смотреть.
В Лицее анимационной кинематографии, где я обучалась, на истории кино нам чуть ли на первом занятии говорили, что все искусство идет спиной вперед с оглядкой на Древнюю Грецию. В Греции существовал театр и существовал Колизей. Можно было ходить и туда, и туда даже без денег. И простые люди ходили в Колизей, где — «хлеба и зрелищ». А в театр не ходили — это надо было понимать, этому надо было обучаться, театр с полпинка не поймешь. И ныне все то же самое — простой люд «ходит в Коллизей». Так что люди, которые вкладывали деньги, большие деньги, в анимацию, у них были задачи, чтобы фильм этот продался и окупился в прокате. Как проще это сделать? Проще сделать Колизей, зрелище какое-то, потребную комедию, незамысловатый сюжет! Я была на премьере последнего «богатырского» мультфильма, кинотеатр был забит. Продюсеры молодцы — они сделали все, как хотели.
Анна Шепилова: Полный метр, ставящий для себя высокохудожественные задачи, — возможен, но это редкость. Была «Yellow Submarine» («Желтая подводная лодка») — это авторский полный метр, который ставил для себя довольно сложные высокие задачи. Глубокий полный метр — не самая выгодная форма по деньгам.
Марина Дроздова: Те, кто собирается делать полный метр, делают так: нужно, чтобы в том месте посмеялись, вот в этом посмеялись, здесь сделаем аттракцион. Вот вы вспомнили Хаяо Миядзаки («Ходячий замок», «Унесенные призраками»). Он как идейный вдохновитель своей «Студии Гибли» не делает так, как все делают. У него свой взгляд. В его фильмах нет никаких шуток. Он спокойно делает то, что ему нравится, он делает фильмы абсолютно ни на что не похожие. И у него, безусловно, нет задачи денег заработать. И чтобы наш былинный пласт поднять и прославлять, нужно, чтобы был вот такой главный человек, которому правда хочется поднять этот пласт. А не тот, кого наняли, и он честно оттарабанит и отработает. Он должен хотеть.

— А эти героические полнометражки про богатырей будут смотреть дети, допустим, лет через десять?

Анна Шепилова: Ох, всякое бывает!
Марина Дроздова: А почему бы нет?

Эдуард Егоров,
фото автора.