Изначально термин «индастриал» не использовался для обозначения конкретного музыкального стиля. Индастриал — это, скорее, особый подход к музыкальному творчеству, своеобразная идеология звука. Само движение, как и термин «industrial music», возникло в 1970-х.

Стена непереносимого для человеческого слуха шума, среднечастотный гул и аналоговые искажения, производимые индустриальными коллективами на концертах, буквально выгоняли публику из зала. В качестве музыкальных инструментов использовались как экстравагантные дрели, пружины и отбойные молотки, так и вполне традиционные гитары. С предельной искренностью и самоотдачей канадские SKINNY PUPPY на концертах кромсали бензопилами манекены и трупы животных, немецкие EINSTURZENDE NEUBAUTEN попросту уничтожали сцену и всю музыкальную аппаратуру.

Истоки и прототипы российского индастриала следует искать в первой четверти 20-го века. Композиторы Ассоциации Современной музыки еще в 20-е годы создавали произведения, в которых использовался шум станков и скрежет приводных ремней. К числу наиболее ярких примеров протоиндастриала можно отнести знаменитый балет С.Прокофьева «Стальной скок», балет Д.Шостаковича «Болт», а также немыслимую по своим масштабам «Симфонию Гудков», которая исполнялась в Баку 7 ноября 1922 года. Ее создатель композитор Арсений Михайлович Авраамов на протяжении нескольких часов дирижировал сиренами фабрик и входящих в порт судов.

Исходной точкой развития русского индастриала в собственном смысле этого слова, наверное, можно считать середину 80-х. Индастриал этого периода был достаточно тесно связан с рок-музыкой и упомянутой традицией классического авангарда. Хотя до радикализма последующих шумовых проектов 90-х было ещё далеко, но смелость и глубина поиска пионеров русского индастриала достойны уважения.

Это касается, в первую очередь, некоторых альбомов групп ЦЕНТР и НОЧНОЙ ПРОСПЕКТ, которые по своему новаторству мало чем уступали работам английских экспериментаторов — PSYCHIC TV и CABARET VOLTAIRE. Нельзя не упомянуть Сергея Курехина и его проект ПОП-МЕХАНИКА.

Не отставая от мировых индустриально-шумовых тенденций, на российской сцене появился Александр Лебедев-Фронтов — питерский шумовой композитор и художник. Купив однажды самопальную запись BEATLES, сделанную по советскому обычаю на старой рентгенограмме, он вместо песен о любви услышал запись отборного мата и шквал радиостатического треска. Мгновенная вкусовая переориентация материализовалась в проекте ЛИНИЯ МАСС, организованном в 1985 году и занимавшемся в основном созданием антимузыки. ЛИНИЯ МАСС — это шум советских строек пятидесятых годов, шум агрессивный, бессмысленный и страшный. Помимо многочисленных записей в рамках проекта ЛИНИЯ МАСС, создавались черно-белые фотографии и коллажи. Они соединили в себе эстетику раннего авангарда и символику различных политических течений.

Почти одновременно с ЛИНИЕЙ МАСС, в 1984 году в городе Рига образовался коллектив ЗГА (ZGA). Отцами-основателями ЗГИ стали Николай Судник и Валерий Дудкин. Их увлечение допотопным хоум-тейпингом (home-taping) и склейкой магнитных лент вылилось в вычурный бытовой саунд — стук металлических железок и пружин.

В отличие от большинства российских индастриал-коллективов 80-х, ЗГА существует до сих пор. За годы музыка группы изменилась до неузнаваемости. Неутомимый Николай Судник вместе со своими единомышленниками успел поэкспериментировать с разнообразными звуковыми формами и концепциями — от шумового эмбиента до индустриального блюза с женским вокалом.

Изменение производственного стиля ведёт за собой перемены в эстетике «Новой Музыки» — так в 20-е годы А.М.Авраамов дирижировал трубами фабрик, теперь же прогрессивные музыканты дирижируют хором крохотных чипов и микросхем.

Интересно, что увлечение домашней звукозаписью и работой с бытовыми шумами не обошло стороной смежную эстетико-культурную нишу — рок. В России появилось нечто, что условно можно назвать рок-индастриал — музыка, вобравшая в себя, помимо индустриального подхода, яркую энергетику рока.

Первыми в этой области были проекты, связанные с именами Егора Летова и Кузи УО. К их числу можно отнести и ПРОМЫШЛЕННУЮ АРХИТЕКТУРУ, появившуюся в конце 80-х в городе Новосибирск.

Во второй половине 90-х распространение индастриал-культуры в России приобрело стихийный характер. Этому способствовала отмеченная выше связь индустриальной эстетики с развитием высоких технологий. Компьютеры стремительно дешевели, а качество программ, созданных для записи и обработки звука, также стремительно росло. Дешевые драм-машины и сэмплеры придали индустриальной электронике оттенок массовости. Простой и демократичный хоум-тэйпинг с выходом технологии на новый уровень нашел новых адептов, талантливых и энергичных.

В Архангельске в начале 90-х появился один из самых загадочных и эзотерических шумовых проектов России со страшным названием ШЕСТЬ МЕРТВЫХ БОЛГАР. При минимальной технической экипировке — на дешевых магнитофонах, в домашних условиях — «Болгары» умудрялись создавать потрясающе качественные записи. Инструментами группе служили советские аналоговые синтезаторы, какие-то железки, миксеры, трещотки, «запиленные» пластинки и заводские шумы.

В середине 90-х поиск новых звуковых форм вышел на новый качественный уровень. Приближение апогея в развитии современной индустриальной сцены в России связано с появлением таких групп, как питерские TOXIC WASTE, БЫЧИЙ ЦЕПЕНЬ, МОНУМЕНТ СТРАХА и московские TNT ART, СОБАКИ ТАБАКА, ТЕАТР ЯДА и CISFINITUM.

Карта российского индастриала отнюдь не ограничивается вышеперечисленными именами. Существует множество групп, которые внесли свой вклад в развитие российской индустриальной культуры.

В Перми отшумели ПЕЛИКАН ПРИНЯЛ ЛЮМИНАЛ (PLKN PRNL LMNL). В Новосибирске где-то с середины 90-х гремят NUCLEAR LOSЬ (перкуссионный индастриал), а в Брянске на положении «вечных подпольщиков» существуют индустриально-шумовые NOISE SMETANA и TCF.
Орёл прославлен группой РАСТВОР 666, а  в городе Карабаново (Владимирская обл.) действует целое творческое объединение THE MANURE .

Говоря об индустриальной культуре, нельзя не упомянуть одну из ее основных составляющих — принцип «организационной автономии», что на деле означает — создание полностью независимого лэйбла и собственной дистрибьюторской сети. Это не догма, это элементарное условие выживания экспериментальной музыки в хищническом мире шоу-бизнеса. Только благодаря такой четкой и отлаженной инфраструктуре многие поклонники нестандартной музыки, да и сами музыканты могут общаться, обмениваться информацией, получать сведения о концертах и выпускать собственные записи.

Важность подобной деятельности заключается в том, что эти субкультурные образования сосредотачивают вокруг себя новых артистов и становятся аккумуляторами новых идей.
Музыкальный авангард есть всегда, его герои уходят, превращаясь в классиков, умирая от наркотиков. Им на смену приходит новое поколение, но оно совсем другое. Ведь та эпоха, которая казалась футуристам фантастической сказкой, теперь — скучная реальность. Романтика индустриальных цехов и пафос рабочих районов уступили место высоким технологиям, точности математических расчетов и стерильной чистоте компьютерных лабораторий. Этой новой эпохе соответствует новая музыка. Музыка звуковых помех, полиритмика — скачки цифр в недрах процессора… На свет появились такие направления, как микроволна (glitch, cliсks’n’cuts) и power electronics.

Задачей данной статьи было приоткрыть занавес российской индустриальной сцены. Да, она действительно существует, и самое главное — не стоит на месте. Прислушайтесь к шуму за окном. Вас не оставляет равнодушным звук строительных работ или стук кровельного железа? Значит, вы тоже приблизились к пониманию индастриала. Это просто наш мир — шумный, агрессивный и бессмысленный.

Александр Старостин.