15 марта в зале под сводами музея Марины и Анастасии Цветаевых состоялась встреча со словацким поэтом и переводчиком Яном Замбором.

Встреча в александровском музее с этим человеком, являющимся в своей стране крупнейшим переводчиком Марины Цветаевой, была столь же логична, сколь и неожиданна. Причем, похоже, была неожиданна как для публики, узнавшей о ней лишь за несколько дней, так и для самого словацкого гостя. Собравшиеся в зале под сводами готовились к встрече с иноязычной поэзией, а Ян Замбор был сориентирован на знатоков творчества Марины Цветаевой. Наверное, последний факт способствовал тому, что литературный вечер начался с прочтения эссе, которое больше всего было похоже на добротную лекцию, поскольку Ян Замбор, ко всему прочему является еще и профессором философского факультета Университета Коменского в Братиславе. Эта лекция-эссе, как и следовало ожидать, была посвящена Марине Цветаевой и ее парадоксальному, по убеждению профессора-поэта, творчеству. Парадоксальность эта заключена даже в том, что поэтесса — великая любительница жизни пошла добровольно на разрыв с ней.

Присутствовавший на встрече директор Словацкого института (Словацкого культурного центра) в Москве и переводчик русской прозы Петер Бирчак, не преминул поделиться своими впечатлениями от услышанного эссе. С этого времени литературный вечер перешел в фазу, напоминающую кухонные посиделки. Два равновеликих литератора беседовали о поэзии, а собравшиеся под сводами периодически озадачивали гостей своими вопросами. На вопрос, почему такой прогрессивный человек как Петер Бирчак был отправлен в ссылку в Россию, директор культурного центра ответствовал, что сам он отнюдь не считает свое назначение ссылкой, а, напротив, считает свою работу миссией. Был и иной вопрос, заданный одной из местных поэтесс, и посему, видимо, животрепещущий для нее. Сохраняется ли масштаб гениальности поэта после перевода на другой язык? Словацкие гости уверили, что в их стране Цветаева — великий поэт. При этом Ян Замбор признался, что перевод — попытка невозможного, и не всегда он сам доволен своими собственными переводами. Но несмотря ни на что, эти попытки являются весьма заманчивыми. И эти попытки он не оставляет даже в связи с тем, что в обеих наших странах наблюдается падение интереса к поэзии, как к родной, так и переводной. Свидетельством тому уменьшение тиражей поэтических изданий. Если в середине 1980-х годов в Словакии такие издания выходили тиражом в 3000 экземпляров, то ныне — не более 500.

По просьбе слушателей прозвучали произведения Марины Цветаевой на словацком языке, в том числе стихотворение, которое «очень любят словацкие поэтессы». Правда, звучали они без перевода, но для знатоков поэзии этого и не требовалось. Особенности звуковой организации словацкого языка позволяли угадывать читаемые произведения.
Директор музея Лев Готгельф понадеялся, что этот визит может стать стимулом, который поможет словацкому гостю перевести все те произведения М.Цветаевой, которые им еще не были воплощены в переводе на родной язык. А Ян Замбор сообщил, что он получил «важный импульс» во время своей встречи с Александровом, и что теперь он иначе будет смотреть на те стихи, которые Цветаева написала в нашем городе.

Эдуард Егоров

Наша справка

Ян Замбор (р. 9 декабря 1947 г. в Восточной Словакии).
Доктор филологических наук. Изучал словацкий и русский языки на Философском факультете Университета в Прешове, работал редактором Восточно-Словацкого издательства в Кошице и главным редактором молодёжного литературного журнала «Dotyky». Автор нескольких поэтических сборников. Переводил А.Пушкина, М.Лермонтова, В.Брюсова, В.Хлебникова, А.Ахматову, М.Цветаеву, Б.Пастернака, Г.Айги, украинских и испанских поэтов.