Воистину, вокзал в Александрове — самое непредсказуемое место, несмотря на строгие регламенты и расписания железной дороги. Какие только встречи на нем не происходят.

Я провожала в Москву своих друзей. В ожидании электрички они пошли купить себе булочек в привокзальный магазинчик, я ждала их на перроне. И вдруг из туалета вышла тамошняя кассирша, выводя за руку странного вида женщину. На вид женщине было очень много лет, она немного напоминала бомжиху своим старым пальто на синтепоне, шапкой, надвинутой на самые глаза, и сгорбленной фигурой.

Кассирша туалета попрощалась со старушкой и стала просить проходящих мимо людей довести бабушку до здания вокзала. Одна женщина сказала, что сама еле ходит и отказалась, девушка быстренько прошмыгнула мимо и зашла в туалет. Кассирше ничего не оставалось, как оставить старушку на перроне и вернуться на свое рабочее место.
Тут подошли мои друзья, и мы решили, что отведем бабульку на вокзал. Она резво прицепилась к моей руке, и мы пошли. Бабулька была совершенно трезвая, чистенькая, т.е вовсе не бомжиха. Оказалось, что ей нужна помощь не в том, чтобы идти, а в том, чтобы ориентироваться, — она была слепая.

— Как же вы путешествуете одна, совсем слепая?

— А что делать? Вот так, то один проводит, то другой. Кому денег за это дам, кто отказывается. Еду я сейчас в Ярославль. Там дом мой. Только у меня его отняла родственница. А меня в сумасшедший дом определила. Но я ведь оттуда сбежала. Потому что я же не сумасшедшая.

Бабушка тихонько смеется.
— Так вот теперь и путешествую. Я всегда найду дорогу, где — сама, где добрые люди подскажут. Сейчас лето — вообще хорошо будет, тепло. Только, конечно, чувствую, силы уходят, ходить труднее стало.

Бабушка семенила рядом так, что мне приходилось прибавлять шаг. Если сейчас ей трудно ходить, то сколько здоровья было у человека еще год назад…

— Не могу я домой поехать. Документов нет. А если в милицию обращусь, то они меня снова в сумасшедший дом определят… А ведь я хочу еще в Сергиев Посад, воды испить из святого источника. Обязательно летом съезжу.

Мы вошли в здание вокзала.

— До поезда еще 2 часа. Проводите меня в зал, к аптеке поближе. Вот так. Спасибо вам.
Мы посадили слепую путешественницу на скамейку у аптечного киоска и попрощались с ней. Сгорбленная старушка в зале ожидания и две котомки рядом. Пять минут мы провожали ее. Пять минут — и надолго след в сердце…

Маргарита Ёлкина,
фото Эдуарда Егорова.