360 лет назад после 28 января 1660 года по всей России были разосланы уведомления об очередной «государевой радости»: в семье царя Алексея Михайловича родилась дочь, которую назвали Марией. Правда, торжества были не столь пышными, как при рождении сына, но на появление очередной царевны откликнулся стихами поэт Симеон Полоцкий.
Она жила и воспитывалась в условиях, когда даже в изолированный мир царских теремов начали проникать «западные» влияния, «польская» мода, наследник престола царевич Алексей получал образование от лучших учителей. В это время формируется характер ее старшей сестры Софьи, которой предстояло сыграть значительную роль в русской истории.
После выступления стрельцов 1682 года в России появляются сразу два царя — Иван и Петр — и при них правительница Софья. Нам более известна та помощь, которую ей оказывала старшая сестра Марфа (за что, в конечном счете, и поплатилась пострижением в Успенском монастыре Александровой слободы). Но младшую Марию встречаем среди присутствующих на знаменитых «прениях» с раскольниками, которые состоялись летом 1682 года. Это потребовало от участников немалой доли мужества, так как была велика опасность оказаться растерзанными разъяренной толпой.
Склонность к попаданию в сложные ситуации, участию в интригах определят и дальнейшую жизнь царевны Марии Алексеевны. В споре двух семей, оказавшихся у русского трона, — Милославских и Нарышкиных — она оказалась на стороне «проигравших». Но приняла многое из реформ Петра I. И, прежде всего, ту свободу участия в общественной жизни, которую получили русские женщины.
Гардероб Марии состоял уже из одежд «нового европейского образца», у нее был свой круг приближенных, «вотчины», с которых она получала доход. В 1708 году вместе со всеми «царственными особами» она переехала в Санкт-Петербург, имела там собственный дом, активно участвовала в балах и маскарадах. Ездила за границу, лечилась на «курорте» с минеральными водами. Петру I пришлось даже потом оплачивать значительные долги сестры заграничным торговцам. Мария Алексеевна навещала свои владения, для этого ей предоставлялись «средства передвижения» и охрана.
И вместе с тем, она часто посещала сестру Марфу — инокиню Маргариту — в Успенском монастыре Александровой слободы. После ее смерти в 1707 году Мария сделала богатые вклады в обитель (которые и были «зафиксированы» на отдельной фотографии Н. Прокудиным-Горским в 1911 году). В 1712 году вместе с сестрой Феодосией она посетила Слободу с целью перезахоронения останков Марфы в подклете Сретенской церкви, куда потом привезла и тело младшей сестры.
Доступными ей средствами царевна Мария Алексеевна поддерживала другую «постриженицу» из царской семьи: бывшую супругу Петра I Евдокию Федоровну Лопухину — инокиню Елену, находившуюся в Покровском монастыре Суздаля. Навещать ее, как было с Марфой, категорически запрещалось. Но небольшие подарки, передаваемые через «верных людей», были возможны. А самое главное, опальная царица получала такие важные для нее вести о сыне — царевиче Алексее Петровиче. Царевна стояла весьма близко к его окружению, была одним из «каналов», по которым и сын получал известия о матери.
Роковой для Марии Алексеевны стала встреча с царевичем в 1716 году, когда та возвращалась из-за границы. Царевич же, наоборот, покидал Россию с намерением укрыться от отца в Европе и при поддержке иноземных войск «добывать» себе русский трон. В состоявшемся разговоре Мария Алексеевна вполне одобрила поступок Алексея и рассказала о «видениях» епископа Досифея, часто навещавшего его мать в Покровском монастыре. А «видения» касались скорой болезни Петра I, возвращения им Евдокии в качестве законной супруги и перехода власти к Алексею Петровичу.
Но до этого времени нужно было продержаться, царевичу — за границей, а его матери — в монастыре. Мария Алексеевна, не смотря на все колебания царевича, уговорила его написать короткое письмо матери, к ней так и не попавшее. «Гром над головой» Марии грянул в 1718 году, когда вернувшийся царевич начал давать первые показания и были проведены «обыски и розыски» в Покровском монастыре Суздаля. Мария Алексеевна была арестована и заключена в Шлиссельбургскую крепость.
При обыске у нее нашли письмо епископа Досифея с изложением его «пророчеств», от которых тот отрекся на следствии: сказал, что просто хотел получать от царевны деньги и «видениями» подкреплял ее щедрость. По словам Досифея, Мария Алексеевна раскрыла ему свои далеко идущие планы: после смерти Петра I она надеялась «управлять с царевичем государством» и, «подыгрывая ей», епископ писал о своих «видениях». С посланным ею в Суздаль юродивым Михаилом Босым Мария передала известие о бегстве царевича за границу.
5 марта 1718 года опубликовали царский манифест по делу о царевиче Алексее Петровиче. В нем определялись «вины» всех лиц, причастных к побегу, а также раскрывались «подлинные обстоятельства» пребывания Евдокии Лопухиной в монастыре. Наказания были весьма суровыми и на их фоне Мария Алексеевна еще «легко отделалась». Она была лишена принадлежавшего ей села Петровского (перешло к царице Екатерине Алексеевне) и оставлена в заключении в Шлиссельбургской крепости. Оттуда была освобождена в 1719 году и поселена в своем доме в Санкт-Петербурге «под особым надзором и караулом».
Прожила Мария Алексеевна дольше всех своих сестер и скончалась в марте 1723 года в возрасте 63-х лет. Единственная из дочерей царя Алексея Михайловича, она удостоилась чести быть похороненной в новой столице России — Санкт-Петербурге, в Петропавловском соборе, рядом с царевичем Алексеем Петровичем и его женой.
Обе сестры — Марфа Алексеевна и Мария Алексеевна — вошли в историю Александровой слободы. Одна — годами пребывания в Успенском девичьем монастыре, другая — посещениями опальной сестры и сделанными вкладами. Обе сделали попытки принять участие в политической жизни России и для обеих они закончились неудачами.
Ирина Орлова, внештатный сотрудник музея-заповедника «Александровская слобода».