Еще в XIX веке в русской исторической литературе появилась традиция начинать историю первых полков российской гвардии — Преображенского и Семеновского — с так называемых «потешных полков» Петра Великого. Тогда же и начались споры вокруг времени их образования, одни предлагали за точку отсчета 1683 год, другие — 1687. В русле общей традиции, начало которой было положено Н. Устряловым, историк и краевед Н.С. Стромилов написал очерк «Петр I в Александровой слободе в 1689 году», где представил уже существующие «потешные полки» участниками учений под Александровой слободой. С тех пор эта версия продолжала свое существование в местной краеведческой литературе и не подвергалась сомнению.
Но еще в XIX веке появились сомнения в том, что в 1689 году уже существовали потешные полки. Против общепринятых представлений категорически высказался А. Труворов, опираясь на изданный комплекс документов «Розыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках». Он считал годом основания потешных полков 1691.
Самые известные исследователи этой проблемы, П. Дирин и П. Бобровский, основывали свои соображения на основании записей Оружейной и Мастерской палат, обращая внимание на предметы «военного предназначения», которые юный Петр затребовал в Преображенское. Но даже если подсчитать их общее количество, то вооружить полученным снаряжением можно было не более 30-35 человек. Обращает также на себя внимание и «разнообразие» выдаваемого вооружения, что отнюдь не способствовало созданию организованной военной силы. Скорее, это говорит о стремлении познакомиться с различными видами оружия. Не сохранилось никаких документальных свидетельств, как конкретно происходило обучение потешных конюхов, все исследователи, дабы избежать домыслов, говорят об этом в общих чертах или предположительно. А ведь выдача оружия еще не означает, что было сформировано умение его применять. Недаром, так много выданных из Оружейной палаты вещей потом возвращалось обратно туда для починки.
Сам Петр не имел достаточного опыта, чтобы обучать потешных. 2 февраля 1687 года он увидел, как Бутырский выборный солдатский полк под командованием П. Гордона прошел церемониальным маршем по кремлевскому двору и выразил свое восхищение. С сентября 1688 года царь стал «заимствовать» солдат из этого полка (всего было взято 14 человек), но зачисляли их (по свидетельству Гордона) в потешные конюхи. Больше всего Петра интересовала присылка флейтщиков и барабанщиков, по чему можно судить, что обучение потешных в то время сводилось к несложным приемам муштры.
События в ночь с 7 на 8 августа 1689 г., когда Петр, после бегства из Преображенского, оказался в Троице-Сергиевом монастыре, ни по одной из версий, как официальной, так и записанной современниками со слов очевидцев, не указывают на участие в них не только потешных полков, но и потешных конюхов.
А из допросных речей того же Шакловитого известно, что опасались не только и не столько «потешных конюхов» (которых скорее воспринимали, как «безобразников», чем как серьезную военную силу), сколько выступления в пользу Петра чернослободцев и иноземцев, проживавших в Немецкой слободе. «И стрельцам иных полков не верили».
А.Труворов справедливо указал на то, что если бы существовали «потешные полки» в тот момент, то Петру можно было бы поднять их по тревоге и вместе со стоявшими на карауле в ту ночь в Преображенском стрельцами Сухарева полка они дали бы отпор нападавшим. Но это при условии, что молодой царь уже подготовил их, как серьезную воинскую силу для защиты своей безопасности. Поскольку, как писал Труворов, «ни Преображенского, ни Семеновского полков, ни потешных солдат в то время не существовало, а на своевольную и безначальную вольницу потешных конюхов рассчитывать было нечего, — поэтому и пришлось искать спасение в поспешном бегстве».
П.Дирин, без ссылок на документы, писал о приходе в Троицу «потешных». П.Бобровский, который написал историю Преображенского полка, опираясь на большое количество документов, хотя и старался оправдать коллегу, но сам «благоразумно» не упоминал о наличии потешных (не только солдат, но и конюхов) в этих событиях. Опираясь на документ от 8 августа 1689 года, Бобровский сообщает, что в ночь бегства Петра сопровождали три стремянных конюха и один стадный, оказавшиеся на дежурстве в конюшне в ту ночь. Относились ли они к потешным, не известно.
Большой материал относительно того, кто и как прибывал в Троице-Сергиев монастырь, Труворову дали «Розыскные дела о Ф. Шакловитом и его сообщниках», куда вошли материалы работы специальной комиссии, которая вела допросы. Оказавшись в Троице-Сергиевом монастыре, царь Петр и его сторонники начали спешно собирать военные силы для своей защиты. Один за другим рассылались указы в каждый стрелецкий полк, чтобы полковники с «начальными людьми» (пятисотными, сотными и десятниками), захватив по 10 лучших стрельцов каждого полка, явились в монастырь. Отдельные указы были посланы в Стрелецкий приказ Ф. Шакловитому и в Посольский приказ В.В. и А.В. Голицыным, в распоряжении которых находились выборные солдатские полки. Первым указом срок явки устанавливался 18 августа. Ввиду неисполнения, указ был повторен 27 августа «о немедленном прибытии в монастырь не одним уже представителям от солдатских и стрелецких полков, но и гостям, торговцам гостиной и суконной сотен, по 6 человек от сотен, старостам и сотским дворцовых слобод и черных сотен всем, при 10 тяглецах от слободы». 31 августа была составлена и попала в Москву 4 сентября грамота ко всем служилым иноземцам «явиться в монастырь со всей службой». Все указы этого времени помещены в «Розыскных делах» и ни один из них не коснулся потешных конюхов. Можно предположить, что в это сложное время они должны были охранять Преображенское, хотя документального подтверждения этому нет.
Важным аргументом в споре историков всегда признавался документ, датированный 10-м октября 1689 года «Объявление о пожаловании бывших в государевом объезде: в селе Преображенском, в Троице-Сергиеве монастыре и в Александровой слободе ратных всех чинов людей вотчинами, поместьями и деньгами по указным статьям». Он помещен в «Розыскных делах», после изложения официальной версии обстоятельств и причин нахождения одного их царей и его окружения в Троице-Сергиевом монастыре, следовало обращение: «и вы, стольники и генералы, и стольники и полковники, и стряпчие, и дворяне московские, и дьяки, и жильцы, и начальные люди, и городовые дворяне, и дети боярские, и копейщики, и рейторы и иных чинов люди… в Троицкой монастырь и в Александрову слободу, по его великого государя указу, и собою приезжали и приезды свои записывали, и живучи в Троицком монастыре их государское здоровье оберегали, и в людских харчах и в конских кормах великую нужду и убытки терпели». Среди упомянутых категорий отсутствуют потешные конюхи, зато упоминаются солдаты выборных полков.
Далее речь шла о вознаграждении: «И пожаловали великие государи вас: к прежним вашим окладам поместными и денежными придачами, из поместий ваших дать в вотчину, по указным статьям». Размер вознаграждения зависел от времени, когда, согласно составлявшимся в монастыре спискам, те или иные лица туда прибыли. В «указных статьях» документа перечислены те, кому полагались «земельные придачи и прибавка денежного жалования»: бояре, кравчий, окольничии, постельничий, думные дворяне, стряпчий с ключом, думные дьяки, стольники комнатные, стольники и стряпчие, дворяне московские, дьяки, жильцы, стольники и полковники московских стрелецких и солдатских полков Иван Цыклер, Лаврентий Сухарев и Алексей Чаплин, тех же полков подполковники, городовые дворяне и дети боярские. И снова нет упоминаний ни потешных полков, ни потешных конюхов.
Алексей Чаплин, командовавший 1-м выборным солдатским полком, одним из первых выполнил указ царя Петра и привел часть воинов в Троице-Сергиев монастырь. Так же, как Цыклер и Сухарев, он отправлял в Москву гонцов с распоряжениями о приходе остальных солдат, пока в монастыре не собралась большая часть полка. Документы этого времени указывают на широкое использование для выполнения различные поручений, в том числе и арестов, офицеров и солдат стрелецких полков, пришедших в Троице-Сергиев монастырь.
Обращаясь к документам последующего времени (1690 г.), мы снова не обнаружим следов «потешных полков». В документах РГАДА за 1690 год идет речь лишь о потешных конюхах. В работах М.Погодина, П.Бобровского, А. Труворова приводятся убедительные аргументы против использования документов-свидетельств разных лиц, служивших в Преображенском и Семеновском полках, о начальном периоде их службы. Сведения, касающиеся М.М.Голицына, И.И.Бутурлина, майора Семеновского полка Волкова, солдата С. Бужанинова, «первого русского солдата» С. Бухвостова, квартирмейстера Л. Хабарова и других, начало службы которых в потешных полках принято было относить к 1687 году, опровергаются архивными документами.
Свидетельства самых осведомленных современников не дают оснований говорить о существовании потешных полков в 1689 году, например, в записках И.А. Желябужского они отмечены под 1694 годом. Француз де ля Невиль, который побывал в России в 1689 году, видимо вообще не понимал разницы в видах войск, имевшихся тогда в России, они для него представляли единую силу. «Любимец» царя Петра Франц Лефорт не оставил записок, но в своих письмах, которых сохранилось довольно много, также никогда не упоминает потешные полки.
Главным же свидетельством современника об этом времени исследователи признают «Дневник» генерала Патрика Гордона, командовавшего с 1687 года Бутырским выборным солдатским полком. Он дал описания событий, которым сам был свидетелем и которые записал со слов своих знакомых.
Гордон описал подробно, как 4 сентября 1689 года в Немецкую слободу были присланы две грамоты из Троице-Сергиева монастыря, одна из них, обращенная к военным, была доставлена самому авторитетному лицу — генералу Патрику Гордону. Генерал собрал офицеров, проживавших в Слободе, познакомил их с указом, затем они поставили в известность В.В. Голицына и, не дожидаясь официального разрешения, в тот же день вечером выступили из Москвы и 5 сентября в 11 часов утра уже были в монастыре.
В указе было сказано, что офицеры должны прибыть «со всей службой», то есть вооруженными. В нем ничего не говорилось о том, нужно ли захватывать с собой солдат. Единственным офицером, полк которого (Бутырский) находился в Москве, был Гордон, но он не имел указа приводить с собой солдат. Их Гордон и не упоминает в «Дневнике», когда говорит о сборах и марше в монастырь.
Когда обозначилась победа царя Петра и его сторонников, 12 сентября 1689 года П. Гордон занес в дневник запись о том, что стрельцам было объявлено об увеличении жалования (по 1 рублю в год человеку) и они были отпущены в Москву. Он же говорит о том, что солдаты выборных полков получили такую же прибавку, но ничего не пишет об их отпуске домой. «На лицо» в Троице-Сергиевом монастыре находилось более 300 солдат первого выборного полка под командованием А. Чаплина.
Запись в «Дневнике» от 14 сентября: «Иноземцы были допущены к целованию руки Его Величества и с обычными церемониями отпущены [в Москву], им обещано месячное жалование. Я имел особый указ остаться». Как показали дальнейшие события, у царя Петра Алексеевича были на Гордона «особые виды» в связи с задуманными им учениями под Александровой слободой. Если вспомнить, что с царем Петром могли прийти в Слободу только остававшиеся к тому времени у Троицы солдаты первого выборного полка под командованием Чаплина, то становится понятной запись в «Дневнике» Гордона, что ему во время марша «велено было быть при аптеке».
Есть основания полагать, что вместе с иноземными офицерами 14 сентября 1689 года царь Петр Алексеевич ненадолго прибыл в Москву, потому что, согласно документу, утром 15 сентября он присутствовал в Мастерской палате в Москве и лично получил 1200 рублей, которые передал постельничему Г.И.Головкину для раздачи потешным конюхам. Затем он отбыл в Троице-Сергиев монастырь, оттуда во второй половине дня, как писал П. Гордон, он отправился в Александрову слободу и, проехав половину пути, ночевал в путевом дворце в селе Слотине.
16 сентября Гордон сообщает о прибытии в Александрову слободу. 17 сентября прошли первые учения, Гордон записал: «я обучал 8 шеренг солдат перед его величеством». Гордон был заинтересован в том, чтобы показать, каких успехов можно добиться при правильной постановке военного обучения, вероятно, этой теме и был посвящен состоявшийся после учений «долгий разговор» с царем. 18 сентября Гордон отметил: «Я был призван для выезда верхом и со многими другими имел учение и стрельбу посредством пикировки». Н.С.Стромилов считал, что для учений использовались лошади Александровского конного завода. Но трудно поверить, что были взяты необъезженные и неприспособленные к тому лошади. 19 сентября происходило также «обучение конницы», но уже у стен Лукиановой пустыни, продолжилось 20 сентября «в поле». Запись за 21 сентября гласит: «Мы были в поле и упражнялись до очень позднего часа». 22 сентября царь Петр и сопровождавшие его лица покинули Александрову слободу, ночевали в Слотине и 23 сентября прибыли в Троице-Сергиев монастырь.
Опираясь на «Дневник» Гордона, П.О.Бобровский, вслед за А. Труворовым, решительно отрицал мнение Н. Устрялова об участии в учениях «потешных полков» и делал четкий вывод: «в 1689 году никаких потешных полков еще не существовало».В РГАДА сохранился небольшой комплекс документов, касающихся пребывания Петра I в Александровой слободе, который никогда ранее не публиковался. Основная часть из них касается «взносов» к царю Петру Алексеевичу различных денежных сумм, деньги передавались затем лицам его ближайшего окружения. Отдельно отмечена передача 12 рублей на молебен в Успенский монастырь Александровой слободы.
Вместе с записями в «Дневнике» Гордона документы РГАДА указывают точный срок пребывания царя и его окружения в Александровой слободе: 16 — 21 сентября 1689 г. Они же позволяют определить, кто из ближайшего окружения Петра (кроме родственников) был вместе с ним: боярин Т.Н.Стрешнев, постельничий Г.И. Головкин, кравчий Б.А. Голицын, дьяк Федор Тверитинов, подъячий Лукьян Волков.
Таким образом, после ознакомления с целым рядом документов и изучения отдельных работ, посвященных данному вопросу, не смотря на значительный разброс мнений исследователей, предлагается вывод: участниками учений под Александровой слободой были солдаты 1-го Московского выборного полка, хотя и не в полном составе. «Потешные полки» в 1689 году еще не существовали, а потешные конюхи только начинали свое военное обучение. Нет никаких оснований считать, что потешные полки (или потешные конюхи) сыграли какую-то роль в событиях августа—сентября 1689 г.
Ирина Орлова, внештатный сотрудник музея-заповедника «Александровская слобода».
Картина художника Алексея Даниловича Кившенко «Военные игры потешных войск Петра I под селом Кожухово» (1880 г.).