История борьбы с распространением наркотиков или, по крайней мере, попыток как-то контролировать их оборот насчитывает уже 100 лет. В феврале 1909 года Шанхайская опиумная комиссия, участие в работе которой приняли 13 стран, в том числе Россия, пыталась найти пути ограничения ввоза наркотиков из азиатских стран. Спустя век мы так же далеки от решения проблемы.

О ситуации в Александрове рассказывает федеральный судья Николай Антонович Парфёнов:

— За первое полугодие 2009 года рассмотрено 9 уголовных дел по наркотикам, из них 7 рассмотрел я. В прошлом году их было 20. Это дела в отношении конкретных лиц, но эпизодов гораздо больше. Есть дело, где более 200 эпизодов, касающихся пособничества в приобретении и сбыте.

Незаконный оборот наркотиков во многом определяет состояние преступности в регионе. Основной мотив преступлений — поиск средств на приобретение наркотика. Совершают кражи, грабежи, разбои; избивают, вымогая деньги… Наркотики пробуждают животные инстинкты. Люди совершают убийства с особой жестокостью и не помнят об этом.

Кто знает, сколько у нас водителей-пьяниц, хронических алкоголиков и пристрастившихся к наркотикам? Раньше в приговоре назначалось принудительное лечение этим лицам. Их не освобождали условно-досрочно, пока не закончится курс лечения. Теперь этого нет. Система развалилась. И хронический алкоголик 2 степени, наркоман управляет транспортным средством, имея права. Это киллеры на дорогах! Допустим, мы человека условно осудили за наркоту. У него есть машина, он ею пользуется. И у нас нет полномочий отобрать у него права. Как у капиталистов? Давай-ка перепроверим твои знания и твою личность. Если у тебя необратимые процессы пошли, психика ненормальная, ты прав лишаешься сразу. В России при таком количестве ДТП этого не происходит.

Недавно рассмотрели дело, где фигурировала группа таксистов. Занимались сбытом наркотиков. Брали деньги у клиентов, развозили товар по адресам. Мы прослушали телефонные разговоры, где они вспоминают, как здорово покумарили накануне. «Ничё не помню: кого-то возил, куда-то ехал…» Они работали под кайфом, обслуживали клиентов!
В последние годы количество грабежей, убийств возросло на порядок. В прежние времена 400 человек в год отправляли в ЛТП на принудительное лечение. Их проверяли: обычное опьянение или наркотическое. Ставили на учет. Сейчас никто даже учетом не занимается. Ловят пьяного водителя, фиксируют опьянение. Экспертизу на наркотики делают только во Владимире, причем очень долго. Никто не проверяет трупы водителей — по какой причине они погибли.

Сейчас большая проблема — лишить родительских прав тех, кто страдает наркотической зависимостью. Потому что это нигде не зафиксировано. Мать пьет, колется, а в материалах дела этого нет.

По административной практике протоколов по наркотикам нет вообще. Причина проста — не обнаруживают.

Наркотики в город ввозят килограммами. К примеру, 2 кг героина, 18 кг марихуаны. Причем это — только видимая часть айсберга. Выявления мизерные. Причины: скрытость этих процессов, жесткая конспирация, «крышевание» преступного мира. Потому что наркоторговля — это сверхприбыли. Торговцы смертью приобретают дома, машины, живут очень хорошо. Наркопреступники никогда не были опустившимися людьми. Этот бизнес привлекает способных, состоятельных, амбициозных людей. Социальный срез сбытчиков: студенты, врачи, пенсионеры, служащие. Наркомания проникает везде. Она уже приобрела масштаб национальной катастрофы. В этот водоворот вовлечено огромное количество людей, все слои общества. Многие старшеклассники пробовали травку или таблетки. В Александрове не десятки, а сотни людей, которые ушли в мир иной, пристрастившись к этому зелью.

Граждане проявляют равнодушие, не хотят информировать правоохранительные органы. Боятся в любых формах участвовать в борьбе. Но сейчас закон позволяет не разглашать данные людей, которые участвовали в проверках, осуществляли контрольные закупки.

Благодаря контрольным закупкам стало легче доказать причастность к наркоторговле. Но выйти на сбытчиков все равно очень сложно. Даже если вышли и взяли — не факт, что мы его осудим. Работает армия адвокатов. Формулировки размыты. Закон сохраняет нишу, чтобы преступники могли уйти от ответственности. Видимо, там, наверху, тоже есть лоббисты, заинтересованные в том, чтобы наркомания в России процветала.

Сейчас дела рассматриваю и замечаю: редко приходят родители. Многие опустили руки. Многие боятся. Есть человек, который угрожал убить свою мать, если она не даст ему денег. Избивал ее до полусмерти. Но есть на моей памяти случай, когда родители спасли сына. При рассмотрении дела (а попался он на очередной краже) сами попросили, чтобы их сына осудили и отправили в колонию. Мы его осудили — обоснованно — на 2 года. Родители сменили место жительства, вырвали его из привычной среды. Его девушка писала ему в колонию письма. Парень вернулся в общество здоровым. Сейчас у него семья, дети, прошлое вспоминается как страшный сон.

Еще одна семья, чтобы спасти сына, уехала в Америку. Там он взялся было за старое. Через две недели пришел полицейский, подал счет: «Откуда у вас доходы»? То есть система нашла его моментально. Почему у нас этого нет? Например, у 15-летнего пацана долги, он совершил кражу из-за этого. Можно ведь выяснить: какие у него долги, на что он деньги тратит? И доходы можно проверить, как на Западе: откуда машины, дома?

Ни в Александрове, ни в России нет единого центра, который бы отслеживал, анализировал эти процессы, какие-то меры борьбы прорабатывал, месячники устраивал. Служба наркоконтроля только фиксирует результаты. Она фиксирует болезнь, а в ней надо разбираться, ее надо лечить. Профилактикой никто не занимается. Никто не знает, что творится в семьях. Только подсудимые иногда, в порыве откровения, что-то рассказывают.

В советское время в Александрове построили наркологический корпус, и вытрезвитель был. Обстановку на территории правоохранительные органы знали. Велась статистика. Кто знает, что творится сейчас? В семьях — это душераздирающий стон. Сколько бед и трагедий! Только родные и близкие наркоманов знают, как мучительно они умирают.

Кто в городе знает масштабы этой беды? Вопрос риторический. Никто не знает. Что-то знают священники, что-то — врачи, что-то — сотрудники правоохранительных органов. Должна быть единая база данных. Нужен реабилитационный центр, хотя бы на базе наркодиспансера. Там должен работать аналитик, социолог, психолог, телефон доверия круглосуточный. Чтобы велась статистика на основе уголовных дел. Можно организовать общественную приемную. Патриоты в государстве должны быть, думающие о благе государства и народа?..

Поскольку мы, журналисты, считаем себя патриотами — обещаем не оставаться в стороне и подготовить серию материалов на эту тему.

Галина Ахсахалян.