В годы Великой Отечественной войны жизнь александровцев, как и жителей всей страны, была подчинена требованиям военного времени. Шла мобилизация на фронт добровольцев и «запасников», александровцы встречали эшелоны с ленинградцами-блокадниками, в школьных зданиях были развернуты военные госпитали. И хотя непосредственных военных действий на территории района не было, но Александрову пришлось вкусить войны сполна — мало уже кто из жителей помнит, что город получил разрушения от авиационных бомбежек.

В 1941 году под бомбежку попали дома на перекрестке нынешнего Красного переулка и улицы Революции (тогда — улица Ленинская). Дома там были сплошь деревянные и в большинстве своем дореволюционные. Обитатели одного из них, дома за № 15, семья Куртасовых-Быловых хранит план за подписью городского главы Обрезкова, который был выдан Александровской городской управой учителю александровского приходского училища Александру Николаевичу Лисицыну. Датирован план 14 апреля 1895 года, а через полвека выдались на долю дома и его хозяев тяжкие испытания. В годы войны в доме жили представители рода Быловых. О ранах, которые нанесла война дому № 15 и его обитателям, рассказали двоюродные сестры Александра Михайловна Трифонова и Галина Захаровна Куртасова (Быловы).

Бомбили немецкие самолеты, скорее всего, радиозавод, являвшийся стратегическим объектом. Но видно, что-то не рассчитали. Авиабомба попала в потолочную балку быловского дома и разнесла всю крышу, разметав железо. В какой-то момент стены дома еще стояли, а потом раскатились на бревнышки. Все, кто был в доме, успели выскочить. А вот одиннадцатимесячная Оля, которая спала в плетеной качке, этого сделать не смогла.

Александра Михайловна вспоминает, что когда началась бомбежка, ее мама была на городском рынке. После начала бомбежки бросилась домой. Бежала мимо «пожарки» и читала молитву о детях, чтоб они остались живыми. В молитве поминала четверых. А про маленькую Олю в этой спешке совсем забыла. И когда увидала, что все живы — обрадовалась. Но в это время услыхала сдавленный плач — это плакала маленькая Оля. Осколком ей вырвало ребро и повредило щеку. Ее вынули из качки и понесли на Первомайскую улицу, где в доме земского врача Красюка было соматическое отделение детской больницы. Больницей заведовал врач Христофор Александрович Королёв.

Была еще одна мистическая история. В доме находилась икона в окладе под стеклом. Под ней стоял самовар. Когда в дом попала бомба, самовар расплющило в лепешку, а икона хотя и упала, но у нее даже стекло не разбилось. В быловском доме до войны было больше икон — целый иконостас из 12 икон в серебряном окладе. Но иконы в трудные времена пришлось сдать в «Торгсин» (Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами), который занимался обслуживанием зарубежных гостей и советских граждан, имеющих «валютные ценности», которые они могли обменять на продукты питания или другие потребительские товары.

А вот нехитрые драгоценности, которые во время бомбежки, казалось бы, были тоже утрачены, удалось сберечь. Мама тогда еще не родившейся Галины Захаровны хранила их в фильдеперсовом чулочке. Мимо разбомбленного дома шла женщина, подняла чулочек и отдала хозяевам, даже не зная, что там были драгоценности.

Когда других детей распределили по родственникам, мама пошла проведать Олечку. Ее вынесли, она вся была забинтована, только один глазик был виден. Через несколько дней она умерла. Врач Королёв сказал, что это хорошо, что она умерла. Потому что девушке с такими повреждениями жить было бы трудно.

Эта бомбежка принесла александровцам ужас и переполох. Пострадали не только Быловы — у соседнего дома оторвало стену. В доме погибла Людмила Шевченко, у которой осталось трое детей. Что делать тем, у кого погибли родственники и разрушились дома, а мужчины, на которых можно положиться в это трудное время, находятся на фронте? Оба хозяина из быловского дома, Захарий Иосифович и Михаил Михайлович, были призваны в армию и находились на тот момент в Ивановской области. Когда до их командования дошла весть о разбомбленном доме, то их отпустили домой. Командир сказал, у кого больше детей, тот поедет первым. У Михаила Михайловича детей было пятеро. Домой он приехал ночью на поезде. Сразу же пошел к дому, в котором никого не было. Оставалась только собака Тузик, которая выбежала и узнала хозяина.

К чести нашего государства — пострадавшим из быловского дома почти сразу же предоставили новое жилье. Семья Михаила Михайловича получила квартиру на третьем этаже в доме, где находилось заводоуправление (это здание современные александровцы называют ЦУМом).

Квартиру могли бы дать и маме Галины Захаровны, но она не захотела, а стала восстанавливать пострадавший во время бомбежки дом. Сделать это во время войны было трудно, к тому же часть бревен растащили горожане. Но потихоньку, с помощью наемных рабочих, справились. А пока строились, жили на улице Военная, у родственников Лясиных. В этом доме, напротив школы № 4, освободилась комната. Ее прежний хозяин эвакуировался вместе с радиозаводом в Казахстан. Сейчас эта обгоревшая после пожара деревянная двухэтажка стоит без окон и дверей, как бельмо на глазу всего города.

В мае 1942 года дом уже собрали. В 1945 закончилась война, и отца Галины Захаровны отпустили с фронта. Когда вернулся с войны, привез трофеи: губную гармошку, немецкий военный костюм, из которого потом сшили брюки, и неходящие часики. Часики лежали долго, пока почти случайно не узнали, что они золоченые. Тогда из корпуса часов сделали два колечка.

Отпустили и служившего в одной части с Захарием Иосифовичем и Михаила Михайловича. Воевавшие на фронте и пострадавшие от бомбежек в тылу стали привыкать к мирной жизни.

Эдуард Егоров,
фото автора.